Я часто спрашиваю себя: как случается, что одного человека трудности меняют в лучшую сторону, облагораживая его сердце, а другого делают злым, замкнутым, ожесточенным? Можем ли мы выбирать, и что для этого нужно?
Пишу эти строки, а перед глазами встает моя бабушка. Она всегда казалась мне мастерицей отдавать — безвозмездно и щедро.
Непростая жизнь научила бабушку копить «на черный день»: деньги, украшения, вещи, продукты, сладости. Однако, как только мы переступали порог ее дома, она сразу же забывала о «черном дне», щедро одаривая нас своими «богатствами». Я уже не говорю о дарах нематериальных и о том, как заботилась бабушка о нас, своих внуках, каждый раз, когда мы приезжали в гости. Она целыми днями не отходила от плиты ни на шаг, ну, разве что, чтобы сбегать на рынок или в магазин. Она крутилась вокруг нас, предугадывая наперед наши желания. И неудивительно, что свои каникулы нам хотелось проводить именно у бабушки.
Я всегда думала о том, откуда у этой удивительной женщины столько сил, столько энергии и столько благодарности? Ведь жизнь редко баловала её, и куда чаще подвергала лишениями и испытаниям.
Мы называли бабушку «наша Джейн Эйр». Как и героине одноименного романа Шарлоты Бронте, бабушке давало силу её большое сердце, способное беззаветно любить и заботиться о ближних. Дай Бог каждому человеку такую бабушку!
Про ее жизнь мне известно не слишком много. Попытаюсь набросать ее теперь, опираясь на рассказы, услышанные мною в детстве.
Вместе со своими родителями и старшими братом и сестрой моя бабушка — звали ее Галиной — жила на одном белорусском хуторе близ границы в Россией. Мать ее, Ксения, родом из зажиточной крестьянской семьи, была женщиной сильной, волевой, уверенной в себе и колкой на язык. Отец, Иван, – родом из России. Его многочисленные родственники жили в Ленинграде.
Как-то ночью в дом Ксении и Ивана постучали. Это был какой-то доброжелатель. Он предупредил семью о том, что кто-то их «сдал» и вот-вот к ним придут, чтобы «раскулачить». Иван быстро собрал в котомку свои вещи и той же ночью отправился в бега. Бежал он недалеко, к своим родственникам в Ленинград. В скором времени Ксения с детьми, Галиной, старшей дочерью Надеждой и сыном Иваном последовали за ним. Поселились на Васильевском острове, дружно жили вместе с другими родственниками одной большой семьей.
В 1936-ом родилась дочь Нина. Незадолго до начала войны, в 1940-ом, от инфаркта скончался Иван, муж Ксении. Младший Иван, сын, в первые дни войны ушел на фронт и пропал без вести. Оставаться с маленькими детьми в большом городе во время войны Ксения не пожелала. Ярая анти-коммунистка, она всей душой ненавидела советскую власть. Ксения решила, что самое время возвращаться на родину. «Пусть там фашисты, пусть опасно. Но что может быть хуже советской власти? – Ничего!» — решила она и вместе с дочерями направилась в сторону Белоруссии.
Пристанище семья нашла в одной деревне, где они поселились как беженцы. Нечего говорить, опасно было в те времена. То и дело рядом с деревней проходили бои, потом село взяли немцы, а в лесах всю войну орудовали партизаны. «Мы часто не знали, кого бояться больше – немцев или партизан, — вспоминала бабушка. – После налетов партизанов в деревне царило опустошение: «народные мстители» забирали живность, хлеб, муку, молоко, подчищали все на корню».
Однажды приехали какие-то немецкие инспектора, чтобы отобрать лучших представителей молодежи на работу в Германии. Кому не повезло, попадал работать на заводы. Тем, у кого была приятная внешность, брали прислугой в немецкие семьи. Некоторых «счастливчиков», как оказывалось потом, немцы даже усыновляли.
Так Надежду, старшую сестру бабушки, угнали работать на чужбину. Горю матерей не было предела. Кто мог тогда знать, увидят ли они когда-либо снова своих детей?
Когда война закончилась, Ксению арестовали как врага народа. Разве удивительно? Эта женщина, моя прабабка, не умела и – главное — не хотела держать язык за зубами! Она никого не жаловала, а советскую власть проклинала, на чем свет стоит, при каждой удобной возможности.
Таким образом, моя бабушка, средняя дочь, внезапно оказалась главой семьи, а было ей всего-навсего в 14 лет от роду! Что оставалось делать Галине в послевоенную разруху? Куда идти, чем кормиться?
Однажды я спросила бабушку: «Кем ты хотела стать в детстве?» — «Врачом, — ответила та, не задумываясь, и глубоко вздохнула. – Я мечтала стать, гинекологом. Но разве у меня было время, чтобы думать об учебе. Когда в животе урчит, тебе не до учебы!» К тому же до войны бабушка успела закончить лишь четыре класса школы, и на этом ее образование завершилось. Дальше ее учила жизнь.
Что мог придумать четырнадцатилетний ребенок, чтобы прокормить себя и свою маленькую сестру? Хотя, надо заметить, что в те суровые годы четырнадцать лет – это не бесшабашные четырнадцать в наши дни. Но тем не менее….
Добрые люди подсказали бабушке выход из положения: надо ехать в Литву, где люди живут побогаче, чем в Белоруссии. Да и край тот менее потрепан войной. Так бабушка с шестилетней сестрой Ниной попала работать «батрачкой» к литовским крестьянам на хутор. «Несколько лет мы с сестрой пасли коров и гусей, а нас за это кормили», — вспоминала бабушка.
Когда пришло время возвращаться домой, в Белоруссию, вместо зарплаты девочкам выдали … мешок пшеницы. Мол, не нравится это, убирайтесь вон без ничего. Билетов на поезд детям купить было не на что, пришлось запрыгивать на поезд «зайцами». Мешок с пшеницей сбросили по ходу как «лишний груз». Зато в скором времени девочки вновь оказались дома. Скоро освободили из тюрьмы и их мать.
После этого вернулась из-за границы и старшая сестра, Надежда. Я хорошо помню рассказ тети Нади, как я называла бабушкину сестру, о работе в Германии. Попала она работать служанкой в одну зажиточную семью в город Фрайберг. Хозяева так полюбили девушку, что относились к ней, как к родной дочери, тепло и душевно. Работал у них же один пленный американец, актер по профессии. Он тоже полюбил Надежду, даже звал ее замуж. Все уговаривали девушку оставаться, пугая тем, что ждет ее на родине. «Ты там будешь «врагом народа», ведь ты же вернулась «от врагов»», — говорили ей. Но Надежда не поверила их «сказкам» и решила во что бы то ни стало ехать обратно домой. На прощание хозяева щедро одарили девушку, запаковав ей с собой несколько больших чемоданов с «приданым». Их она, разумеется, до дома не довезла: все разворовали по дороге.
Вот так, с абсолютного нуля, начинали свою жизнь горькую, полную лишений и тревог, Галина и ее сестры.
«Кто сам просился на ночлег, скорей поймет другого» — помните слова из «Кошкиного дома»? Как бы плохо нам ни было, всегда найдется тот, кому хуже и которому нужна наша помощь. Не пропустить этот момент – вот важная задача. В течение жизни мы непременно познаем одну важную истину: справедливости в этом мире нет. И интуитивное понимание помогает экономить энергию.
Трудности, через которые мы проходим, либо неимоверно ожесточают, либо смягчают наши сердца. Выбор – за нами. Этому также научила меня моя бабушка.
Шли годы. Бабушка старела, болеть стала чаще. Всю жизнь ей приходилось заниматься тяжелым трудом, и здоровье ее было подорвано. С ней случился инсульт, от которого она оправилась.
Когда у нас с мужем родился первый малыш, мои бабушка и дедушка, будучи тогда не в очень хорошей физической форме, не задумываясь, приехали к нам в гости. Им не терпелось поскорее собственными глазами увидеть своего первого правнука.
Старики по очереди, осторожно и с нескрываемым трепетом, подержали малыша на руках, после чего бабушка благословила его, передала мне драгоценный груз и наставительно сказала: «Береги его, внученька, потому что это – ангел! Бог послал в нашу семью ангела, чистого и безгрешного!» Затем бабушка вынула из своей сумки конверт, в котором оказался подарок для новорожденного — пятьсот американских долларов! У нас пропал дар речи: каким образом старичкам удалось накопить такую большую сумму, в чем пришлось себе отказывать? Но не принять этот дар значило бы сильно обидеть бабушку и дедушку. Так у нашего ребенка появился первый стартовый капитал, может быть, не только материальный.
Помню, как бабушка была удручена тем, что ввиду состояния своего здоровья была уже не в силах помочь нам с воспитанием малыша. Но ей этого так хотелось!
Однажды бабушка попросила показать ей Софию Киевскую, древнейший храм Киева, неподалеку от которого мы тогда жили. Мы пришли туда на закате дня и оказались одними в этой прекрасной церкви, украшенной изумительными фресками. Бабушка стояла молча, и из глаз ее текли слёзы. Я испугалась: о чем могла печалиться бабушка, ведь всё хорошо? Конечно же, грустить ей было о чем: жизнь почти прожита, а столько всего хотелось еще узнать, увидеть, наверстать…
«О чем ты плачешь, бабушка, миленькая?» — спросила я её. – «Это слезы радости, моя хорошая, не волнуйся! Ничего, кроме радости. Я всю жизнь мечтала попасть в этот храм. И вот, благодаря своему правнуку, я стою здесь. Спасибо вам за это!»
Даже когда у человека не шибко богато с деньгами, ему все равно есть, чем поделиться с другими. Причем, нематериальное легко компенсирует материальное: любовь, время, внимание, забота часто куда важнее денег. Список можно продолжать до бесконечности.
Тем не менее, далеко не каждому из надо дано делиться. Есть люди, которые в состоянии только получать. Мне кажется, что человек, не имеющий способности делиться, либо был обделен энергией от рождения, либо его энергетические запасы в ходе жизни истощились и он так и не сумел их пополнить. Потому осуждать таких людей не стоит. Их надо жалеть и, по мере сил и желания, заботиться о них.
25 декабря 2018 г.