Не совсем обычная тбилисская история
Боже мой, кого только не заносит в Грузию! При этом, однако, есть одна закономерность: случайные люди попадают сюда редко. Утверждаю это на основе собственного опыта: большинство из моих местных друзей и знакомых иностранцев — люди уникальные.
В этом рассказе я познакомлю вас с одним совершенно особенным «не-грузином», полюбившим Грузию. Он – почти мифический герой. Звать его Гораном. Мы назвали его Человеком с верблюдом.
Я узнала про него от знакомых. Но по их описанию мне трудно было представить себе швейцарца, уже который месяц живущего на старом тбилисском ипподроме вместе со своим верблюдом. Мне сообщили, что он кочевник, успел повидать мир, говорит на разных языках. Кто-то еще рассказывал мне, что Горан – цыган, но не обычный, а «цивилизованный», и что он ищет пару для своего верблюда.
Потом были еще разные истории в прессе про сбежавшего верблюда, агрессивного, нападавшего на людей, которого словили потом – представьте себе! – прямо на нашей улице. Эх, видно, мы с агрессором разминулись.
Все эти истории так разожгли мое любопытство, что «в гости» к Человеку с верблюдом я решила сходить сама.
На старый ипподром я шла впервые. По пути мне казалось, что я попала в далекое советское детство. Атмосфера на ипподроме — словно с тех самых пор там ничего не изменилось, только немного обветшало и заросло травой.
Спустившись вниз по разбитым ступенькам, я вздрогнула, когда вдруг неожиданно увидела верблюда! Он стоял на привязи и спокойненько жевал траву! Словно тбилисская трава для верблюдов из пустыни – самое обычное дело! Правда, колючек тут тоже немало.
Тут из полуразвалившегося здания ипподрома на встречу мне вышел Горан.
Да какой же он цыган? У него длинные светлые волосы и бездонные, как небо, голубые глаза, приятное, запоминающееся лицо без капли заботы на нем.
Беседовать с Гораном непросто: он слишком занят. Оказывается, у него сложная задача, в которой, как ни странно, я могла бы помочь ему, например, с переводом. Дело в том, что сейчас он встречается с водителем, который должен переправить все его хозяйство из Тбилиси в близлежащий город Рустави. Там Горану обещали новое прибежище, а также поддержку в одном из его любопытных проектов: Горан мечтает восстановить Шелковый путь и построить на всем его протяжении караван-сараи, как это было в далекие времена, когда товары возили на верблюдах кочевники, такие, как Горан.
И вот подъехал Малхаз, водитель грузовика, и мы все вместе обсуждаем проект переезда. Горан радуется, как ребенок, говорит, что на ипподроме для него стало небезопасно: какие-то неизвестные забросали его камнями и стреляли ночью в его шатер.
Теперь у Малхаза непростая задача: нужно загрузить в машину не только дом-шатер, но также и все его хозяйство: козу, овцу, трех собак и – самое главное! — верблюда.
Мы горячо обсуждаем это непростое дельце. По-английски Горан говорит с французским акцентом, иногда украшая свою речь турецкими, русскими и грузинскими словами. Это звучит колоритно!
«Объясни водителю, — просит меня Горан, — что для загрузки всех вещей и животных мне понадобится от двух до четырех часов. Может, и больше. Может, даже шесть. Но пусть он не волнуется, путь в это время сходит к себе домой, поест, попьет, поспит. Когда я загружу все, я дам ему знать, и он приедет сюда на такси». «Не понимаю: зачем этому чудаку столько времени на загрузку?» — недоумевает Малхаз.
Оказывается, самая сложная задача – это погрузка верблюжихи. Ведь она девочка строптивая, со сложным характером. У нее еще не было «мужа», и по этой причине она начинает потихоньку сходить с ума, капризничает. «Ей уже 14 лет, это все равно, что женщина в 28, у которой до сих пор не было мужчины», — объясняет нам кочевник.
По сути, теперь Горан странствует с одной лишь целью — чтобы ублажить свою «девочку» и найти для нее достойного жениха. «Верблюжиха для меня – это член семьи, я пять литров крови за нее отдам!» — уверяет нас Горан. «Интересно, а знает ли он, сколько у человека крови?» — усмехается Малхаз.
Горан со своей «девочкой» в пути находится уже не один месяц. Его верблюжиха родом из Афганистана, а вместе они идут из Турции, где прождали на границе с Грузией целых восемь месяцев! «Все из-за дурацкой турецкой бюрократии! Сколько им справок нужно было – не счесть! Да и работать турецкие чиновники особо не хотят». Зато, говорит Горан, на границе с Грузией все было намного проще. Но вот беда: в стране нет ни одного верблюда мужского пола, даже в тбилисском зоопарке его не нашлось!
Потому искать Горан стал сначала в России. Там в Астрахани, как ему сказали, много «порядочных» мужских особей. И все шло, казалось, как нельзя, лучше. Горан умудрился раздобыть кучу бумаг, прошений, приглашений, разрешений и справок. Но матушка-Россия оказалась не такой гостеприимной, как он думал раньше! Когда все препоны, казалось, были преодолены, российские бюрократы придрались к ветеринарной справке, срок которой истек. «В Грузии много всякой заразы, подавайте нам, дескать, новую справку!» — цитирует Горан слова российского чиновника.
На сем ему пришлось закрыть свой российский проект и переключиться на Азербайждан. В соседнем государстве — древняя традиция караван-сараев, да и верблюды у них пока что имеются. К тому же в Баку Горану обещали поддержку на высшем уровне. Сказали, что сам президент хлопотать будет.
А пока — в Рустави! Это как-никак уже чуток поближе к Баку.
Первым делом нужно «уговорить» упрямую верблюжиху. «Ведь понимаете: зайти на грузовик ее силой не заставишь, ее надо убеждать, ублажать, приласкать. На это часа два точно понадобится», — объясняет Горан. «Прямо как настоящая женщина! — усмехается Малхаз. – Сама себе на уме, и цену себе знает, красавица!»
Вторая по трудности задача – загрузка дома-шатра. Это сооружение, похожее на военную палатку только чуть повыше и как бы на сваях, так что его можно передвигать. Горан разрешает мне ознакомиться с обстановкой внутри шатра: там — целых два этажа, как в вагоне поезда. Спит Горан на лежаке сверху. Внизу – «место для гостей», а также куча лохмотьев, тряпок, одеял и других причиндалов. Перед шатром –печка-буржуйка внушительного габарита, а также стулья, небольшой стол и прочая домашняя утварь. Все это надо загрузить в машину. Ехать нужно непременно ночью, «чтобы животные поменьше переживали, глядя из окна».
Фото: пожитки Горана
В процессе обсуждения я то и дело пытаюсь выяснить у Горана, кто он и откуда. Но его ум занят другой задачей, и ответы его обрывисты.
Лишь когда Малхаз уходит домой отдыхать, а мы вместе начинаем сборы, Горан, кажется, готов поговорить со мной более обстоятельно, не отвлекаясь.
Мне любопытно все: кто он, откуда и куда, есть ли у него семья, дети? Правда, что он из Швейцарии?
«Глупости! У меня много паспортов, их ведь купить так легко! Никакой я не швейцарец, я цыган», — уверяет меня Горан. – Мой отец был цыганом, кочевником. Это моя мать жила в горах на границе Швейцарии и Франции. Мы тоже постоянно там кочевали, у нас было девятнадцать маленьких хижин в горах, мы перемещались из одной в другую. А потом я сам какое-то время хоть и вел оседлый образ жизни, но во мне снова заиграла кровь бродяги. Это было так давно!».
Значит, с тех пор он кочует? Мне трудно представить себе такой образ жизни: когда нет и не может быть ответа на вопрос «откуда ты?» Но общаясь с Гораном, я вдруг осознаю: понятие «родина» есть далеко не у всех людей.
«Я живу везде, — объясняет мне Горан. — У меня, конечно, тоже есть семья и, по моим подсчетам, где-то около трех детей. Но это ведь только дети, о которых я знаю. Мы, цыгане, детей не разграничиваем: кто чей. Мои дети сегодня могут жить со мной, завтра – с другими из табора. И так же у нас с женами. Например, сегодня мы, ты и я, можем быть вместе, а завтра ты можешь жить с моим сыном. И это в порядке вещей. К тому же у нас – матриархат. Знаешь, сколько золота отдаст цыган за один женский волосок?!»
А где сейчас его семья, их табор? – Он не знает. В последний раз Горан видел их, кажется, в Сирии. Этого он уже, по правде говоря, не помнит. Если надо, он их найдет снова, хотя это не так уж и просто, ведь в каждой стране они меняют номера телефонов, а иногда теряют свои телефонные карточки. Конечно, сейчас есть разные социальные сети, но он их не жалует. И вообще у меня такое чувство, что сейчас ему ни до семьи – а лишь для верблюжихи, которой «срочно нужен мужчина». Вот что значит жить в моменте!
Действительно, повезло той женщине, чей мужчина не только оплачивает золотом каждый ее волосок, но и так тонко чувствует и понимает все ее потребности и капризы!
Я догадываюсь: не только женщин, но и весь мир вокруг Горан чувствует тонко и чутко. Оказывается, он давно практикует медитацию, йогу и еще какие-то секретные древнемексиканские техники. Но обо всём этом мы успеваем поговорить лишь вскользь. Тем не менее, для меня очевидно, что эти занятия для Горана важны. «Сегодня я немного не в себе, — признается мне он. — До переезда мне нужно успеть помедитировать».
Мне хочется узнать от Горана про Грузию, где он живет уже восьмой месяц. Не разочаровала ли кочевника эта страна? – «Нет, что ты! Наоборот! Это удивительное место, одно из самых важных на Шелковом пути. Такая маленькая, но такая колоритная и разнообразная! И тут сумасшедшая природа! – восхищается мой собеседник. – Попробуй сравнить Грузию с Казахстаном, который тоже — часть Шелкового пути. Грузия, хоть и в разы меньше, но всегда была намного важнее и интереснее!»
Знает ли Горан, что в Грузии живет немало иностранцев, которые осознанно выбрали эту страну как вторую родину? Что есть в этих местах такого, что привлекает чужаков?
«Да, конечно, понимаю! Это свобода, прежде всего, свобода! В Грузии человек не загнан в жесткие рамки, здесь пока еще дышится свободно. Попробуй-ка, выйди в Швейцарии и … помочись у дерева! Тебя сразу оштрафуют или посадят в тюрьму! Там у людей горло зашнуровано! — с чувством восклицает Горан. — И, наверно, от этого они разрешают править «разным деспотам и пройдохам – от Путина через Саркози до Эрдогана».
Примечание: в грузинской политике наш кочевник пока не разбирается, но скоро, вероятно, начнет, ведь он мечтает претворить в жизнь идею возрождения караван-сараев на Шелковом пути, а для этого без политиков не обойтись.
Тбилиси, июль 2014
Информация UNESCO:
Караван-сараями являлись строения, возведённые по всему маршруту Шелкового пути и служившие приютом для странствующих купцов. Здесь караваны останавливались на привал, а затем продолжали свой путь. Из Китая до Турции, караван-сараи на Шелковом пути обеспечивали торговцам не только качественное питание, отдых и время для подготовки к продолжению пути, но и возможность обмена товарами на местных рынках с другими путешественниками, что способствовало культурному и языковому обменам. Таким образом, караван-сараи играли значимую роль не только в восстановлении сил путешественников на Шелковом пути, но также в культурном обогащении и развитии сотрудничества.
Многие факторы внутреннего устройства караван-сараев влияли на развитие отношений между странниками, например, наличие паровых бань (хаммам) и восточных базаров. Более того, здесь зародилась торговля, а для многих купцов рынок караван-сараев стал первым местом торговли. В крупных караван-сараях с двумя въездными воротами восточные базары проходили через весь центр. Внутренние восточные базары снабжались товарами проезжих купцов, откуда товары зачастую попадали на базары вблизи караван-сараев. Такие практические и коммерческие аспекты торговли создали глубокую нематериальную связь, которая выражалась в форме обменов, создавая оазис гостеприимства на Шелковом пути.