Фиалки для Сиси.
С Веной у меня — особая связь. Раньше я жила тут пол-десятка лет, и за это время город успел стать мне родным. И потому здесь я не туристка. Тем не менее, каждый раз, возвращаясь в Вену, я по обыкновению брожу по старому городу и заглядываю там в центральный туристический офис, чтобы узнать о текущих выставках и концертах. При этом я представляю, что приехала сюда впервые. Мне почему-то очень приятно смотреть на Вену именно таким, свежим взглядом.
Вот и сегодня, ознакомившись с новинками мира искусств, я снова выхожу на улицу и бреду себе дальше, чтобы впустить в себя атмосферу любимого города, которая действует на меня животворящим образом.
Вот если бы еще ни все эти вездесущие лавки с сувенирами! Каждый раз, проходя мимо моря безделушек, непроизвольно злюсь: кто покупает такую дребедень? Но потом вспоминаю, что хоть сама я не люблю сувениров, но мои родственники и друзья, оставшиеся дома, может быть, все же ждут от меня подарочков. И потому ноги сами приводят меня в одну из нелюбимых мной сувенирных лавок.
Там веселый полноватый продавец пытается всучить посетителям одну, как он выражается, актуальную венскую штучку, под названием «фиалки для Сиси». С важным видом он презентует туристам десяток засахаренных фиалок, упакованных в малюсенький целлофановый пакетик, перевязанный фиолетовым бантиком.
— Чистый «натур-продукт»! – уверяет покупателей продавец. — Эти цветки популярны в Вене уже больше ста лет! Известно ли вам, что шампанское с такими фиалками было любимым напиткам императрицы Элизабет, которая была женой императора Франца Иосифа? Помните, после убийства его племянника Франц-Фердинанда в Сараево началась Первая мировая война?
До чего же образованный этот продавец: он не только торгует, но и знакомит туристов с австрийской и мировой историей! Я почему-то невольно прислушиваюсь к его дальнейшему повествованию, которое идет следующим образом:
– Вся фишка вот в чем: возьмите один цветочек, опустите его в бокал, залейте шампанским – и напиток моментально окрасится в фиолетовый цвет, а дно бокала украсит нежная фиалочка!..
«Ну, сейчас этот парень заливает, — думаю я. – Во-первых, за моих пять лет в Вене я ни разу не слышала про напиток с фиалками. А во-вторых, не может быть, чтобы Сиси пила сладкое шампанское! Ведь всем известно, что красавица-императрица была одержима заботой о стройной фигуре: она занималась спортом, скакала на лошади, ходила в долгие пешие туры и, говорят, редко ела что-нибудь кроме бульонов да апельсинов».
Вспомнив обо всем этом, не могу удержаться, чтобы не вступить в спор:
— Ну, про столетнюю популярность, уважаемый, – давайте лучше без этого, потому что это неправда!
Продавец какое-то время оценивающе смотрит на меня, а потом интересуется:
— И как долго Вы, милейшая сударыня, проживаете в Вене?
— Я уже не живу тут, но когда-то училась здесь в университете и провела здесь целые пять лет. Про Вену и ее историю все-таки мне кое-что известно.
— Значит, мало Вы знаете, — снисходительно говорит продавец. – Сходите как-нибудь при случае на бал в оперу, и там Вам обязательно подадут шампанское с засахаренными фиалками! Все знают, что такие фиалки были любимым лакомством для Сиси.
Мне почему-то становится неприятно при мысли, что вдруг я могла ошибиться. Особенно неприятно, когда речь заходит о Сиси. Почему так? Потому что именно она, Элизабет, в свое время подружила меня с Веной. Более того. У меня есть подозрение, что Сиси не только помогла мне привыкнуть к Вене, но что потом она даже каким-то странным образом даже повлияла на течение всей моей жизни. И у меня даже есть подозрение что это её влияние на меня до сих пор продолжается.
Я приехала в Вену двадцатилетней девочкой, совсем недавно выйдя замуж. Мой муж был единственным человеком, знакомым мне в чужом городе. Семья, друзья – все они остались на родине. Мне было грустно и одиноко. И казалось, что Вена, этот помпезный и не доступный мне город, насмехается надо мной: «Да кто ты вообще такая и что ты здесь забыла?»
Я долгое время чувствовала себя не в своей тарелке и даже пару раз сходила за помощью к психоаналитику («Раз уж переехала в город Фрейда, значит, надо и на психоанализ!»). Однако после нескольких сеансов у «знатока человеческих душ» мне стало ясно, что на пресловутой кушетке дедушки Фрейда я ничего не забыла, и потому продолжила искать себя дальше, но уже без чужой помощи.
И тут совершенно неожиданно на помощь мне пришла … Сиси! Случилось это вот каким образом.
Мое открытие.
На моей первой экскурсии по кайзеровским апартаментам во дворце Хофбург экскурсовод рассказывала одну историю, похожую на сказку. Это была история про неизвестную баварскую принцессу, в пятнадцатилетнем возрасте по случайности вышедшую замуж за кайзера великой Австрийской империи. Принцесса любила своего жениха всем сердцем. Однако груз свалившихся на нее обязанностей даже перед свадьбой стал давить на девушку так, что незадолго до венчания она сокрушалась: «Ах, ну почему мой суженый обязательно должен быть императором?»
Она, Элизабет, или, Сиси, как ее с любовью называли в народе, выросшая среди раздольных альпийских лугов Баварии, так и не смогла понять и принять законы придворной жизни огромной империи, его церемонии и строгий этикет, именуемый «испанским». Разве удивительно, что в чопорной Вене молодая императрица чувствовала себя до глубины души несчастной?
Однако, выполнив свой долг и подарив любимому мужу двух дочерей, а затем и наследника престола, Сиси начала вести жизнь, мало вписывавшуюся в тогдашние представления о жизни императрицы. В то время, как ее муж Франц Иосиф, преданный долгу служения отечеству, с головой утопал в государственных делах, Сиси все больше и больше удалялась от двора, проводила время в путешествиях, изучении иностранных языков и культур, а также в занятиях спортом.
Она открыла для себя Венгрию и полюбила эту страну всем сердцем. Сиси предпочитала жить не в Австрии, а среди свободолюбивых и гордых венгров. Она выучила венгерский язык и смогла добиться того, чтобы венгерскую часть Австрийской империи из простой провинции возвели в ранг королевства. В душе убежденная республиканка, могуществу имперской власти и закостенелым дворцовым церемониям Сиси предпочитала вольную жизнь на природе, где не нужно подчиняться никаким правилам и предписаниям. Она нередко путешествовала под чужим именем, не желая быть узнанной.
Рассказ про баварскую провинциалку и её блистательную карьеру в мировой истории занял все мое воображение именно в тот отрезок моей жизни, когда вдохновения у меня как раз-таки не хватало.
Сиси — сильная волевая натура, при жизни ставшая легендой, идеалом красоты и своеобразной поп-звездой того времени. Она превратила свою красоту в культ, день изо дня проводя в тщательном уходе за собой. После изнурительных занятий спортом и верховой ездой Сиси принимала паровые ванны и проходила сеансы массажа, баловала себя всевозможными SPA-процедурами. Один только ежедневный процесс причесывания и укладывания густых длинных волос в сложные прически занимал у нее по три часа в день!
Но красавица не тратила время зря. В эти долгие часы ухода за собой императрица изучала иностранные языки или слушала в оригинале произведения Гомера, которые начитывал ей профессиональный чтец, грек по происхождению. Всегда придирчиво относясь к своей внешности, в возрасте тридцати двух лет Сиси, в страхе, что кто-то сможет стать свидетелем увядания ее красоты, никому больше не позволяла фотографировать себя. Но ее портретов осталось немало. И на всех них она – богиня! 
Заботясь о муже-императоре, которому все реже и реже выпадало на долю счастье лицезреть ее, вечную странницу, Сиси лично подобрала для супруга «подругу жизни», театральную актрису Катерину Шратт. И та действительно умело вжилась и в эту роль, уготованную ей императрицей, скрашивая кайзеру часы одиночества. А что супруг? Словно не обращая внимания на пересуды двора и на постоянно меняющиеся настроения жены, он души не чаял в своей Сиси, исполнял любые её прихоти, построил ей дворцы и виллы по всей Австрии, а также в Венгрии и на острове Корфу. Однако по своей натуре Франц Иосиф был сух и замкнут, и с этим ничего нельзя было поделать. Никакой духовной близости между супругами не было. И это еще больше отдаляло от Сиси от мужа.
Дворец Ахилеон на о.КорфуТем не менее, ее супруг, как и многие другие современники Элизабет, не мог не очаровываться личностью императрицы, чтобы каждый раз по-новому влюбляться в эту загадочную, романтичную женщину с ее богатым внутренним миром! Овеянная легендами при жизни, после смерти Сиси превратилась в миф: она погибла в возрасте в 61 года в Швейцарии от руки анархиста. У гроба жены император Франц-Иосиф, обычно скупой на эмоции, был безутешен. «Вы даже себе не представляете, как я любил эту женщину!» — рыдал он.
***
Прошло много лет. В Вене я больше не живу, но этот город я полюбила всей душой. И это немного странно. Ведь для меня Вена все-таки стала новой родиной, а вот для Сиси – нет…
Новое про красавицу Сиси.
Как только дома я наконец добираюсь до Интернета, узнаю оттуда, что красавица-императрица действительно обожала сладости и выпечку! А ее любимым лакомством были … фиалки в сахаре или в виде мороженого-сорбе!
Как много, оказывается, я не знаю про нее! И тут я понимаю, что мне нужно срочно каким-то образом снова соприкоснуться с ней, и отправляюсь для этого в путь по следам любимой в народе императрицы, а также по своим собственным первым венским следам.
Снова иду в кайзеровские апартаменты дворца Хофбург. Брожу по ним в странном отрешении. Такое чувство, будто бы я была здесь еще совсем недавно. Но прошло так много лет…
Интересно, я этого тоже не знала: Сиси писала стихи! Они прелестны, по-детски наивны, но откровенны и пронзительны. И пусть ученые утверждают, что никакой особой литературной ценности эти стихи не представляют, зато они позволяют заглянуть в душу этой невероятной женщине, в ее внутренний мир, узнать про ее духовный поиск. Ее стихи — комментарий к собственной жизни.
И как бы сам по себе у меня в голове рождаются переводы:
«Я родилась в прекрасный день воскресный
И в благодати солнца крещена.
Мне солнце даровало трон чудесный,
И лучезарная корона мне дана.
И в свете солнца жизнь моя волшебна,
В его лучах обжечься не боюсь.
Но вдруг исчезнет свет – усну блаженно
И только в небесах уже проснусь…».
Вдруг я осознаю, что мое восприятие этой женщины с течением времени подверглось изменениям. Хотя в глубине души я продолжаю восхищаться уникальнейшей из всех императриц, которых знаю, у меня уже нет былого восторга. Его место сменила грусть. Мне грустно от того, что она, наделенная столькими совершенствами, оставалась несчастной? Отчего в конце жизни Сиси не мечтала ни о чем кроме смерти?
Она, которая непрестанно искала себя, которая постоянно пыталась узнать пределы своих возможностей… Однако ее поиск так, похоже, так и не привел к внутренней гармонии и не подарил ей духовного причала. Об этом говорит, например, это стихотворение Элизабет:
«Я чайка из ничьей страны,
Но пляж – не родина моя.
И в этом нет ничьей вины,
Что от волны и до волны
Лечу без цели, боль тая».
Не дай Бог кому-то почувствовать когда-нибудь такое же:
«На земле я одинокий странник,
От радости, от страсти далека.
Где был ты, друг душевный, мой избранник?
Нет той души, чтоб поняла меня…».
Я не замечаю снующих вокруг меня людей в шортах и с фотоаппаратами и не желаю слушать рассказ аудио-гида и даже не очень внимательно рассматриваю экспонаты музея. Мне хочется просто понять: почему мне кажется, что Сиси загадывает мне какую-то загадку, но я не могу ни толком разгадать ее, ни даже понять, в чем ее суть?
Имперский город.
Выхожу из музея и медленно бреду по городу, бреду, куда глаза глядят. Центральный кольцевой бульвар, Ringstraße, выставляет на показ всю роскошь имперского города. Эту улицу начали перестраивать во время правления супруга Сиси, императора Франца Иосифа. За деньги самых богатых людей империи знаменитые архитекторы того времени соревновались друг с другом в идейном поиске и в изощренности стилей. Каждое возведенное новое здание было лучше и совершенней предыдущего. 
Повсюду – модерн. Он — ярлык Вены, ее непременный символ. Сиси погибла в те годы, когда модерн только зарождался. Увы, ей не довелось пережить его расцвета.
Милая Сиси, если бы ты могла увидеть всё это, быть может, тогда ты восприняла бы и Вену, и мир вокруг себя немного иначе? Быть может, ты сохранила бы спокойствие души и перестала бы метаться, как птица в клетке? Кто знает, может, ты собрала бы вокруг себя лучших и талантливейших людей искусства и подарила бы им вдохновение? Твой ум жаждал духовного и творческого обмена. Наперекор царившему тогда общественному мнению, не принимавшего бунтаря Генриха Гейне, ты восхищалась его поэзией. Но почему во всем большом городе для тебя так и не нашлось своего Гейне или, скажем, своего Вольтера, чтобы обмениваться с ними мыслями и идеями?
Почему же тебе, прекрасной Сиси, не посчастливилось родиться парой десятилетий спустя? Ведь может, именно тогда великий Климт запечатлел бы в золоте ни Адель Блох-Бауэр, а тебя, божественную красавицу со звездным убранством в волосах? Что могло бы примирить тебя с самой собой, тебя, всю жизнь стремившуюся к совершенству?
История в музее.
Прохожу мимо «MAК», музея современного и прикладного искусства. Это нео-барочное здание с прекрасными расписными балконами со стороны внутреннего дворика. Через большой витраж с улицы виднеется гамак со взгроможденными на него подушками. Видимо, это какая-то современная инсталляция. Инсталляция называется «Sonic Fabric», или «Звучащая материя». Под нее отведено отдельное помещение. Помимо гамака на стене – множество струящихся с потолка цепочек, на которых подвешены разные музыкальные инструменты, в том числе и китайские колокольчики, нежно перезванивающие при любом колыхании гамака. И откуда-то сверху, словно из небытия, раздаются мистические звуки, мантра «Ом».
В углу помещения в гордом одиночестве скучает музейный охранник, приветливый пожилой дяденька. Увидев меня, охранник поднимается со своего стула и делает жест, приглашающий меня прилечь в гамак. «Вот это да: искусство – в массы!» — радуюсь я и с удовольствием принимаю приглашение. Оно для меня очень даже кстати. Проваливаясь в мягкие подушки, я медленно раскачиваюсь в гамаке. «Ом» окутывает меня легкими, еле-ощутимыми вибрациями. Я закрываю глаза, чтобы сполна насладиться движением и музыкой. Умиротворение. Перед глазами начинают мелькать зеленые огоньки. Сначала я слежу за их перемещением, но очень скоро полностью теряю контроль и проваливаюсь в сон. 
Мне снится, будто мы с Сиси сидим в одной в самой знаменитой венской кофейне, Café Central, и ведем задушевную беседу. Моя собеседница в стремительном темпе еще раз пересказывает мне свою жизнь. Одно событие мелькает за другим, а в промежутках — взрывы эмоций и извержения чувств: рождение детей, смерть маленькой дочери, побег из дома, чувство несостоятельности как мать и снова страхи, тревоги, отвращение от придворной жизни, болезнь и слабость, жажда странствий, поездки по Европе и Азии, изучение древних культур и языков, магнетическое влияние Венгрии, восторг от Греции и эллинистического искусства, езда верхом и наслаждение народной любовью, затем — несчастный случай, падение с лошади, и вынужденный отказ от конного спорта, а взамен — изнурительные пешие прогулки в любую погоду и безумный страх за свою фигуру, внешность, отвращение от подступающей старости, отказ от принятия пищи, самоубийство сына, депрессия, уход в себя, жажда смерти. Мой гамак качается, кажется, сам по себе, а мой сон продолжается. Как вихрь, он закручивает меня в воронку.
Я слушаю рассказ Сиси и меня вдруг осиняет: наши судьбы похожи до странности! Я так же рано вышла замуж, так же рано уехала из родного дома на чужбину, где тоже поначалу плохо себя чувствовала. Меня также гнетет все, связанное с работой моего мужа, с ее бессмысленными церемониями и жесткими иерархиями. Мне также претит, что меня ассоциируют как чью-то жену, как жену человека определенной должности, а не как человека и личность. Невероятно, но мой муж по своему характеру и поступкам – словно копия супруга Сиси! Как такое могло случиться? Он сухой человек, ему знаком лишь долг, он не видит и не понимает искусство. Еще одна деталь: мой муж также не читает и не понимает ни моих стихов, ни рассказов… Все это очень странно. Я так же, как и Сиси, нашла свою страну, где моя душа чувствует себя на воле, и я уже не представляю себя без солнца и гор. И мне часто хочется убежать прочь, из рамок, в которые судьба постепенно загнала меня! Мое сердце рвется туда, где свобода и простор, где нет места для фальши, непонимания и цинизма.
Вероятно, мое лицо отражает все, что творится сейчас в моей душе. Сиси внимательно и проницательно смотрит на меня, считывая мои мысли.
— Посмотри на меня, — говорит она, — моя жизнь уже завершилась, и потому мне легче давать советы. Взгляни на мою судьбу, возьми из нее нужный опыт и постарайся научиться быть счастливой — во что бы то ни стало. Сделай это для себя и немножечко — для меня! Наша жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на несчастные моменты.
Как легко сказать: «Стань счастливой»! Кто из нас не желает этого? Но где найти ключик к счастью? Во сне наш разговор идет невербальным образом.
Сиси считывает мои мысли и спешит ответить на мои вопросы:
— Понапрасну не переживай, а просто живи СВОЮ ЖИЗНЬ, а не ту, которую тебе уготовил кто-то. Перестань сомневаться и целенаправленно, день ото дня, продолжай искать свои фиалки. При этом имей ввиду: не надо тратить свое время на то, чтобы угодить другим. Делай лишь то, что подсказывает тебе твоя интуиция.
– Но постой, Сиси, ведь следуя интуиции, легко навредить окружающим, разве не так?
— Для того, чтобы никому не навредить, важно держать свое сердце нараспашку, размягчать его и упражнять в любви. Только тогда оно, твое сердце, тебя не подведет.
***
Сначала еле заметно, но затем все больше и больше Сиси окутывает облако из тумана, в котором она искрится словно в инее. Постепенно моя собеседница исчезает, сливаясь с потоком света, и я просыпаюсь.
Звуки «ом» все еще звучат откуда-то из небытия. Но мой гамак уже не качается. А музейный охранник, стоявший «в карауле», все так же с застенчивой улыбкой смотрит на меня.
«Вы спали долго – минут сорок, — говорит он, – а я Вас качал».
Я с благодарностью улыбаюсь ему в ответ. Надо же, и чем я только заслужила такое к себе отношение?
Охранник, смущаясь, говорит: «Знаете такую актрису, Лизелотте Пульвер? Как только Вы вошли в зал, я подумал, что Вы – это она, и удивился, до чего Вы на нее похожи». Я благодарю его кивком и улыбаюсь. Но этой актрисы я, увы, не знаю. Надеюсь, это было лестное сравнение.
«Вам повезло: за все это время здесь кроме Вас не было ни одного посетителя, иначе мне пришлось бы разбудить Вас», — добавляет охранник.
Значит, именно так все и должно было произойти…
Вена, 3 июля 2013, – Тбилиси, 20 ноября 2016