Участникам акции протеста на минском Майдане было гораздо труднее, чем украинцам во время оранжевой революции.
Татьяна Монтик
Результаты президентских выборов в соседней Беларуси один мой добрый киевский приятель прокомментировал следующим образом: “Этой нации только и осталось пожелать, что приятного аппетита!” Увидев в моем взгляде недоумение, он пояснил: “Народу, которому кусок колбасы важнее, чем свобода, не остается желать ничего, кроме приятного аппетита”.
Такие слова сильно озадачили автора этих строк, лично присутствовавшую на белорусском Майдане в течение всей прошлой недели. К сожалению, минские события в украинских СМИ часто подаются в виде клише: “Этого и следовало ожидать” или “Минск – не Киев, а белорусам до революции далеко”. Удивительно слышать настолько одностороннюю оценку событий именно в Украине, которая еще совсем недавно сама боролась за свое право на свободу и демократию.
Кстати, свое предпоследнее предвыборное выступление лидер оппозиции Александр Милинкевич провел не где-нибудь, а перед кинотеатром Киев на минском бульваре Тараса Шевченко. Не намек ли это на ожидаемую из Украины поддержку, которой, увы, так и не последовало? Как и украинцы немногим больше года назад, белорусы протестовали не столько в поддержку кандидата от оппозиции, сколько из-за попрания их права на волеизъявление и манипуляции выборным процессом. При этом фальсификации выборов в Беларуси были куда более наглыми.
По сравнению с предвыборными репортажами белорусского ТВ админресурс Виктора Януковича во время прошлых президентских выборов в Украине – детский лепет. Белорусского избирателя усиленно подпитывали страхами об угрозе беспорядков и кровопролития, которые якобы готовит оппозиция. Доходило даже до абсурдных сообщений, что в далекой, но враждебной Грузии якобы обнаружены лагеря, где арабские террористы за американские деньги (!) готовят боевиков для белорусской оппозиции. Ну разве не должна такая пропаганда вызывать внутренний протест у любого здравомыслящего человека, даже если он и был убежденным лукашистом?
Студентов, рабочих и служащих толпами гнали голосовать досрочно под угрозой исключения из вузов и увольнения с работы. Понятно, почему белорусы в этом году так “полюбили” досрочное голосование, в котором поучаствовало свыше 30% избирателей. В день выборов к избирательной урне людей нередко открыто сопровождал милиционер или сотрудник КГБ! А все попытки партизанским путем (официально это было запрещено) провести независимые экзит-полы заканчивались плачевно. Так, на одном избирательном участке Минска за полчаса независимыми социологами было опрошено 19 человек, из которых 16 отказались говорить, за кого они проголосовали.
Тем не менее это случилось. И вдохновением сему был Майдан. Уверена, что 19 марта у белорусов, направлявшихся на Октябрьскую площадь, перед глазами стояли картинки оранжевой революции, а в головах звучало: “Мы – не быдло!” Минчане выходили из своих домов, гонимые полученными от власти пинками лжи и запугиваний. Да, безусловно, белорусы боялись. Им действительно было что терять. Выходя на площадь, люди ставили на карту все и место работы, и учебы, и, не в последнюю очередь, свою жизнь. О силовом вмешательстве “в случае чего” власти давно трубили во всеуслышание. Вышли бы украинцы на Майдан, если бы они побыли в “белорусской шкуре”?
Доходя до Октябрьской площади, минчане застывали в изумлении: оказывается, в своем протесте они не одиноки, их – тысячи, десятки тысяч! И это только по Минску. “Я переборола свой страх, пришла сюда! Боже мой, наконец-то глоточек свободы!” – рыдала от счастья бывшая учительница
Валентина с белой гвоздикой в руке. “Как долго ОН душил нас, душил, перекрывал нам кислород! Так жить дальше невозможно!” – вторил ей пожилой мужчина, который привел на площадь всю свою семью. Может быть, для того чтобы пошатнуть устои режима и заявить о своем протесте как всенародном, белорусов на Октябрьской площади собралось все-таки недостаточно. Но в условиях информационного вакуума, искусственно созданного властями, их было очень много. Те, у кого был доступ к интернету или какая-нибудь связь с оппозицией, стекались в Минск из других городов и присоединялись к протестующим в палаточном городке. Но делать это с каждым часом становилось все сложнее.
По мере того, как иностранная пресса и наблюдатели от ОБСЕ перемещались на выборы в соседнюю Украину, у силовиков все больше развязывались руки. Прокатились аресты по квартирам, прямо на улицах били и забирали тех, кто приносил в палаточный городок еду и теплые вещи. Но люди все равно шли на площадь. В минувшую субботу в скверик Янки Купалы на митинг оппозиции пришло намного больше людей, чем их было в начале протестов. Там можно было увидеть даже тех, кто не решился прийти сразу после выборов.
Беларусь сегодня переживает тяжелые дни. Кровь пролилась 25 марта после стычки митингующих с ОМОНом в День Воли. Минские тюрьмы переполнены. Парней и девушек держат по 20 человек в камере, в отхожее место пускают лишь тех, у кого есть паспорт. Приговоры бунтарям выносят поспешно – без суда и следствия, чтоб другим неповадно было. Но белорусы-то знают: другим обязательно будет “повадно”, потому что Беларусь сегодня – это уже иная страна. Страна, избавляющаяся от страха. Обидно, что соседняя демократическая Украина, на которую с такой
надеждой смотрели и продолжают смотреть белорусы, все еще не дала публичной оценки действиям белорусского народа. До сих пор ни один украинский политик не взял на себя смелости повторить поступок Джона Кеннеди. В 1963 году американский президент во время своего визита в Западный Берлин в знак солидарности с разъединенным Берлинской стеной немецким народом заявил на весь мир: «Я – берлинец!» К сожалению, украинский Президент, лучше чем кто-либо знающий цену свободному выбору, так и не удосужился поставить себя на место белорусов. Если всему виной была предвыборная суматоха в его собственной стране, то, вероятно, это упущение еще можно исправить?